[knb-secret-santa]

Подарок для  [sadwick].

Название: День рождения Акаши-куна
Автор:  [Laliho]
Размер: 4880 слов
Пейринги: Кагами/Такао, Мидорима/Момои Сацуки, присутствуют намёки (и не только намёки) на другие пейринги
Жанры: повседневность, романтика, немного юмор и флафф
Рейтинг: PG-13
Примечания: постканон, Кагами и Такао в третьем классе старшей школы

О вечеринке в квартире Кагами Такао узнал от Кисе. На самом деле, приглашение пришло только Мидориме, но тот забыл телефон в раздевалке, и первым сообщение прочитал Такао. Кисе обещал вкусную еду, ребят из Сейрин и Тоо, сулил, что если Мидорима придёт, то точно не пожалеет. Такао представил, что может получиться, если в одной комнате соберутся Кагами, Аомине и Мидорима, и решил: надо идти.
Уже со своего телефона он отправил сообщение Кисе и заверил, что любой ценой приведёт Мидориму. Тот в последнее время словно думал о чём-то постороннем и окончательно потерялся для общества. Только Такао мог находиться рядом с ним и не сходить с ума, понимая, что Мидорима даже не пытается вникать в то, что ему говорят. Он бы предположил, что Мидорима влюбился, но это казалось не очень реальным – где ему на девушек время найти?
Так что вечеринка была неплохой возможностью развеяться. Чтобы от души повеселиться, круче толпы соперников в одной комнате ничего не придумаешь.
В назначенный день Такао незаметно изменил маршрут, пока Мидорима дремал в рикше, и, по памяти сверяясь с отправленной Кисе картой, поехал к дому, в котором располагалась квартира Кагами. Такао мысленно приготовился к жестокой расправе за своевольные действия. Но пока он пытался припарковать велосипед и рикшу у подъезда, Мидорима всего лишь сверлил его тяжёлым, осуждающим взглядом. Лучше бы врезал или прочитал занудную лекцию, как раньше.
Повинуясь странному самоубийственному порыву, Такао провоцирующее заявил, что Мидориме просто слабо посидеть с соперниками и повеселиться. Удирал от Мидоримы он со всех ног, быстро преодолел по лестнице пролёты до нужной двери и, выдохнув, улыбнулся, довольный, что и избежал нагоняя, и расшевелил Мидориму. Пару минут они просто стояли, согнувшись, и пытались отдышаться.
– Идём, – наконец властно повелел Мидорима и нажал кнопку звонка. Дверь открыл Куроко и пригласил их внутрь, объяснив, что он пока вместо Кагами, который придёт чуть позже. Такао удивился, что хозяин квартиры отсутствует, но виду не подал. Мало ли какие у него дела.
В квартире у Кагами было на удивление много места. Никаких лишних вещей, только баскетбольные мячи, гантели, шкаф, стол, музыкальный центр с большими колонками и диван. Барная стойка отделяла от гостиной кухню.
Такао стащил куртку, пристроил её на вешалку и быстро огляделся, обнаружив в гостиной ещё две двери, которые вели, скорее всего, в ванную и спальню.
За барной стойкой кто-то негромко шептался и шумел. Такао присмотрелся и узнал бывшего капитана Сейрин, бывшего их центрового с дурацким прозвищем «Железное сердце» и девушку-тренера, которая бывшей пока становиться не собиралась, пусть уже и окончила школу.
– Привет-привет, – ребята заметили Такао с Мидоримой и прекратили свой спор. Мидорима склонился в чинном поклоне, а Такао с готовностью хлопнул по подставленной Киёши ладони. Третий год друг друга знают, даже встречались как-то, чтобы поиграть в стритбол, какие тут могут быть церемонии.
– Давно не виделись! – Такао с опаской посмотрел на строгого Хьюгу и осторожно пожал руку Рико. Кто их, сейриновцев, знает, может, они встречаются. Если только Рико не больше по душе улыбчивые высокие парни, склонные к самопожертвованию.
– Кисе-кун звонил и сказал, что задержится, – откуда ни возьмись, появился Куроко. – Так что дождёмся всех остальных и будем начинать без него.
Мидорима нравоучительно хмыкнул и поправил очки, Хьюга его поддержал, и атмосфера в комнате сразу стала теплее благодаря этой молчаливой солидарности.
– А о чём вы тут говорили? – Такао перегнулся через стойку и заметил за ней несколько больших пакетов.
– О том, что Рико будет готовить, – с беспечной улыбкой ответил Киёши, а Хьюга нахмурился.
– Сакурай-кун и Кагами-кун собирались помочь, – добавил Куроко. Такао только плечами пожал. В еде он не был привередлив. Хотя хорошо, что готовил не Мидорима. Выжить, попробовав его готовку, можно, только если по гороскопу тебе выпал невероятно счастливый день.
В ногу Такао уткнулось что-то мягкое, и он, наклонившись, заметил лохматого пёсика Куроко. Тот тоже, видимо, понял, в кого врезался, застыл, а потом попытался сбежать, но было поздно. Такао подхватил его и отправился к Мидориме: проверить, не проснулась ли у того любовь к собакам.
Пока Такао увлечённо наблюдал, как невозмутимое лицо Мидоримы принимает всевозможные выражения от неприязни до плохо скрываемого раздражения, Киёши начал рассказывать о своих делах в университете. После курса реабилитации он успешно вернулся в баскетбол, и хотя всё ещё не собирался становиться профессиональным игроком, не мог не вступить в университетскую команду.
– Капитан у нас – ну вылитый Хьюга, – рассмеялся Киёши и многозначительно округлил глаза. Хьюга встрепенулся и отвесил ему подзатыльник, возмутившись:
– И что это значит?
– Требовательный и упрямый, – Киёши ничуть не испугался его сурового лица.
– Всё ещё не разрешает тебе тренироваться дополнительно? – Рико обеспокоенно посмотрела на Киёши.
– Ничего, уломаю, – заверил её тот, и тут же схлопотал два подзатыльника разом – от неё и от Хьюги.
– Не смей рисковать! – хором воскликнули они.
– На семью похожи, – Такао отпустил наконец второго Тецу и склонился к Мидориме. – Как думаешь, с кем тренерша встречается?
Мидорима внимательно взглянул на Рико и Хьюгу, шутливо трепавших Киёши по волосам, и слегка покраснел.
Такао встрепенулся.
– Шин-чан, ты о чём подумал? Неужели ты….
От ответа Мидориму спас звонок в дверь. Немного робея, в квартиру протиснулся нынешний капитан Сейрин Фурихата Коки. Такао тут же весь подобрался, придирчиво его рассматривая. В последний год Фурихата научился сносно играть и доставил Шуутоку немало неудобств во время летнего Чемпионата. Впрочем, вне баскетбольной площадки он по-прежнему выглядел безобидно, напоминая взъерошенного воробья.
– Держи, – пыхтя, Фурихата передал Куроко объёмный пакет, судя по всему, тоже с едой, и спешно принялся стягивать пальто.
– Мы что, только есть и будем? – поинтересовался Такао, подойдя к ним и заглянув в пакет. Сверху лежали овощи, а сквозь бумагу можно был нащупать какие-то баночки.
– Кагами-кун любит готовить, – буднично сообщил Куроко, как будто это всё объясняло. Такао почувствовал, как внутри заскреблось любопытство.
Кагами не заставил себя долго ждать. Такао с Фурихатой только-только разобрали пакет и убрали напитки в холодильник, как в дверь снова позвонили. Куроко пошёл открывать, у дверей раздался смех, фырканье, а потом очень резко и неожиданно воцарилась тишина. Такао обернулся посмотреть, что происходит, но ничего не увидел за высоченными Мидоримой и Киёши, которые загораживали Куроко, Рико и Хьюгу и как-то странно дрожали, обхватив себя за плечи.
Такао быстро подскочил к ним и, заглянув сбоку, увидел Кагами. Выглядел тот, мягко говоря, странно. Красный спортивный костюм, шапочка с белым помпоном, белая кудрявая борода. А в руках – ещё по пакету. Действительно, то ли смеяться, то ли молча офигевать.
– Ну что уставились-то?! – зарычал Кагами, упираясь руками в бока. Пакеты при этом упали на пол, но, судя по звуку, ничего не разбилось.
– Но ведь… – начал подоспевший к дверям Фурихата.
– … ещё не Рождество, Кагами-кун, – закончил за него Куроко, подобрал с пола пакеты и, бросив на Кагами укоризненный взгляд, отправился вытаскивать их содержимое. Такао и сам не раз вот так якобы всерьёз говорил что-то Мидориме, поэтому мог поклясться, что Куроко просто хотел немного пожурить Кагами. Но тот почему-то расстроился, снял шапку и растерянно теребил её в руках.
– Не заморачивайся, – Киёши растрепал его и без того лохматые волосы и ободряюще улыбнулся, забирая шапку из рук. – Дашь поносить?
Такао фыркнул, увидев, как переглянулись и закатили глаза Рико с Хьюгой, а потом перевёл взгляд на Кагами. Тот смеялся вместе со своими сэмпаями и выглядел вполне себе весело.
– Я ждал нашей встречи, Кагами, – голос Мидоримы утонул в дружном смехе, но Кагами его услышал, хлопнул по плечу и усмехнулся:
– Ага, я тоже.
Мидорима выглядел глубоко оскорблённым, но Такао ткнул его в бок и язвительно спросил:
– Готовил речь, что ли?
– В какой-то мере, – серьёзно ответил Мидорима. Такао пожал плечами и вернулся в комнату, пока не успели занять единственный диван. К странностям Мидоримы он давно привык. А такая церемонность с заклятыми соперниками выглядела довольно мило. Мидорима вообще обладал удивительным талантом делать уморительными даже невыносимо скучные вещи.
Такао приготовился наблюдать, как он будет пытаться завести с Кагами разговор об их последнем матче, но вместо этого оказался свидетелем сцены бурного воссоединения бывших сокомандников. Кагами полностью растерял всю свою суровость. Усевшись прямо на пол, они с Киёши по-братски обнимали друг друга за плечи и, постоянно восклицая, обсуждали что-то, понятное лишь посвящённым.
Такао вполуха слушал их и листал обнаруженный на диване журнал. Пару раз его с Кагами взгляды пересекались, и в Такао словно вливали дозу неуёмного обожания. Сложно было удержаться от зависти: со своими сэмпаями Такао виделся совсем не часто. А ещё он неожиданно заметил, что Кагами, когда не хмурится, вполне себе приятный парень. Скорее всего, он популярен среди девушек – слишком уж ярко светится.
– Вот бы сюда Оцубо-сэмпая, – мечтательно протянул Такао и сам себе усмехнулся, вспоминая его суровое лицо. – Да вообще всех наших.
– Боюсь, квартира Кагами не переживёт такого наплыва людей, – негромко заметил Мидорима. Хьюга и Рико понимающе переглянулись. Но тут в дверь снова позвонили, и Кагами отправился встречать гостей. Увидев, кто пришёл, Такао понял, что сэмпаи из Шуутоку – это совершенно безобидные люди по сравнению с нынешними звёздами Тоо.
Аомине ворвался в квартиру так стремительно, будто уже готовился снести дверь, но ему вовремя открыли. Не успев разуться и снять дутый тёплый жилет, он уже предложил Кагами сыграть один на один, и они, кажется, действительно собирались это сделать. По крайней мере, Кагами уже крутил в руках мяч.
Следом за Аомине, извиняясь и виновато кланяясь, вошёл Сакурай. Он слабо улыбнулся на приветствие подоспевшего к двери Куроко и замешкался, снимая ботинки. Куроко эта заминка дорого стоила: Аомине его заметил и уже не сражаться с Кагами хотел, а выяснять, с кем Тецу поступит в один университет.
– Добрый вечер, Момои-сан, – не пытаясь вырваться из медвежьих объятий Аомине, Куроко кивнул менеджеру Тоо, зашедшей в квартиру последней. – Проходите, пожалуйста.
Такао присвистнул, оценивая соблазнительные формы Момои, которые удачно подчеркивала короткая курточка, но тут же замолчал под возмущённым взглядом Мидоримы.
– Ах да, вы же вместе учились, – пробормотал он.
– Мидорин! – Момои скинула куртку на лавочку под вешалкой, обулась в предложенные Куроко тапочки и подбежала к ним.
– Рад тебя видеть, – Мидорима выглядел немного смущённым.
– И я рада! Не будь таким скучным, давно же не виделись! – Момои быстро обняла Мидориму и огляделась по сторонам:
– А где Ки-чан?
– Он опоздает, – вместо Мидоримы ответила Рико. Момои резко к ней обернулась, потопталась на месте, а потом решительно обняла. И когда только успели подружиться, подумал Такао.
– Простите, куда я могу положить посуду? – Сакурай робко мялся около них, не зная, к кому обратиться.
– Давай сюда, – Хьюга оставил Момои и Рико, уже о чём-то запальчиво споривших, и взял у него пакет.
Вскоре Куроко утихомирил Кагами и Аомине, отправив одного на кухню, а другому всучив пачку журналов с красивыми девочками, рассчитывая, что это займёт его на какое-то время. Под напряжённые взгляды Киёши и Хьюги на кухню отправилась Рико, за ней – Сакурай и Момои, решившая, что не сможет оставить их без помощи.
На несколько минут в гостиной воцарилось спокойствие. Аомине комментировал фотографии в журналах и показывал особенно удачные Мидориме. Тот строил из себя пай-мальчика, но в итоге прокололся, недовольно вскинув брови, когда Аомине слишком быстро перелистнул очередную страницу. Такао тоже изредка заглядывал в журнал, но в основном слушал всякие байки из жизни баскетбольного клуба старшей школы Сейрин в исполнении Киёши. Хьюга постоянно добавлял что-то к его рассказу и отпускал язвительные комментарии.
С кухни то и дело доносились восклицания, извинения, приказы. Потом потянуло чем-то аппетитным, и Аомине оставил свой журнал, решив урвать вкусненького до начала ужина. Выглядел он при этом совсем как большой кот и, как и все слишком самоуверенные коты, получил от Кагами по голове поварёшкой.
Такао тоже вился у стола, оставив Мидориму с Хьюгой и Киёши. Он не рассчитывал на то, что ему перепадёт что-то вкусненькое раньше времени, да и голоден не был. Но ему нравилось наблюдать, как ловко управляется Кагами с готовкой, успевая ещё и не дать Рико с Момои сотворить что-нибудь опасное для жизни.
Вся суть испуганных взглядов Хьюги и Киёши стала понятна, когда девушки дружно решили приготовить ванильный шейк, но в нём почему-то оказалась сырая рыба. Кагами машинально вылил неудавшийся коктейль в раковину и вручил Рико с Момои по ножу и яблоку.
– Режьте фрукты, – потребовал он, и те даже не стали спорить. Высунув от усердия языки, девушки принялись стругать из яблок зайчиков. Такао усмехнулся и встретился с Кагами взглядами. Тот, смущённо кашлянув, прихватил палочками из одной из многочисленных баночек, стоявших на столе, кусочек чего-то бледно-розового и, потянувшись через стол, ткнул его Такао в губы.
Такао машинально открыл рот и начал жевать. Вкус был знакомый – кисло-сладкий и очень острый.
– Твоё любимое? – довольный его реакцией, спросил Кагами.
– Ага, – Такао удивлённо кивнул и хотел было спросить, откуда Кагами узнал про его любовь к кимчи, но тот уже отвлёкся помочь Сакураю с нарезкой рыбы.
– Жёнушка, блин, – сыто проворковал Аомине, пристроившийся у барной стойки. – Охрененно готовит.
Такао представил Кагами в розовом фартуке с оборками, хмыкнул и вернулся в гостиную. Куроко с Фурихатой как раз принесли из спальни второй стол и попросили расставить посуду.
Такао считал пластиковые тарелки и людей в комнате, когда в дверь настойчиво постучали. Кто-то очень хотел попасть внутрь. Куроко улыбнулся, вздохнул и, отдав Такао стопку пластиковых стаканчиков, пошёл открывать.
Такао еле сдержался, чтобы не заржать в голос, когда услышал пронзительный и жалобный крик Кисе, который всё же успел до начала ужина.
– Курокоччи, прости меня, я не виноват, я спешил как мог, но всё было против меня! – Кисе разве что не подпрыгивал на месте, виновато заглядывая Куроко в лицо. Тот что-то негромко проговорил, и Кисе тут же засиял, набрасываясь на него с объятиями. Не сказать, чтобы Куроко выглядел недовольным.
– Кисе, ты руки-то не распускай! – через всю комнату крикнул Аомине.
– Хочу и распускаю, Аоминнеччи, – Кисе устроил подбородок у Куроко на плече и показал Аомине язык. Потом он заметил Такао и приветливо помахал ему рукой.
– Как дети, – изрёк Мидорима. Такао не мог с ним не согласиться. Но ему происходящее нравилось. Смешно, немного безумно, каждый творит, что вздумается, такой симпатичный местный апокалипсис, после которого Кагами долго придётся отмывать квартиру.
С появлением Кисе стало ещё больше суеты. Получив от Куроко какие-то наставления, он бросился помогать накрывать на стол, попутно развлекая всех вокруг и никого не обделяя вниманием.
У Такао почти кружилась голова от количества движений, которые совершал Кисе. Он то с тарелкой и лимонадом бежал к столу, подмигивая Киёши и извиняясь перед Хьюгой, то спотыкался об подставленную Аомине подножку и летел до самой стойки, где попадал в руки Кагами. Такао немного ему завидовал – Кисе виртуозно умел расположить людей к себе и не менее виртуозно менял атмосферу на действительно праздничную. Пока Кагами отчитывал его за неосторожность, он одновременно огрызался на подколки Аомине и предлагал Куроко повесить на стены хотя бы какие-нибудь флажки, чтобы в комнате стало веселее.
Не остались без внимания Кисе и девушки, и если Рико продемонстрировала героическое равнодушие к его обаятельной улыбке, то в Момои он быстро нашёл родственную душу и даже утихомирился ненадолго, перешёптываясь и что-то рассказывая о Куроко. Кагами смотрел на него с неподдельной благодарностью, когда он уводил Момои в гостиную подальше от кухни.
Мидорима рядом с Такао вздохнул и позволил привлечь себя к пятиминутке воспоминаний о Тейко. Вскоре Кисе оставил его с Момои, прихватил Такао под руку и потащил в спальню Кагами искать ноутбук.
– Я микрофоны принёс, будем петь! – подмигнул он и глазами указал на Мидориму, который робко улыбался Момои, а она то и дело хватала его за руку и заливисто смеялась.
– Чёрт! – выругался Такао, едва они зашли в спальню. И как он только не мог сразу понять, что одна девушка в жизни Мидоримы была независимо от его занятости. Причём девушка явно неровно дышала к Куроко, вот Мидорима и вёл себя ещё чуднее, чем обычно.
– Шанс есть? – спросил Такао, осматриваясь в небольшой комнате.
– Шанс всегда есть, – заверил его Кисе и, заметив на кровати ноутбук, поманил обратно в гостиную. – К тому же, Момоиччи давно поняла, что с Курокоччи у неё ничего не выйдет.
Такао даже не стал спрашивать, почему. Клубок отношений среди бывших Тейко распутать могли только они сами, и не стоило слишком задумываться, к примеру, о том, почему Кисе перестаёт дурачиться, стоит Куроко всерьёз попросить его о помощи, почему Аомине не встречается с Момои или почему Мидорима до сих пор не стёр из телефонной книжки киотский номер Акаши, хотя ни разу ему не звонил.
Когда Такао с Кисе вернулись в гостиную, стол уже был накрыт. Тарелки со всевозможными лакомствами громоздились едва ли не друг на друге, а рассевшиеся вокруг ребята держали палочки наготове.
– Садитесь, – Мидорима немного подвинулся, и Такао втиснулся между ним и Кагами, тоже вооружаясь палочками.
– Итак, мы собрались сегодня… – начал Куроко.
– … чтобы отпраздновать Рождество, – упрямо сказал Кагами.
– … чтобы отпраздновать нашу первую победу над командой Сэндо-сана, – радостно пропел Киёши.
– … чтобы Шин-чан… – не удержался Такао и тут же прикусил язык, чтобы не выдать себя с потрохами.
– … чтобы выяснить, кто сильнее, – азартно рыкнул Аомине и покосился на Кагами.
– … чтобы отпраздновать день рождения Акаши-куна, – закончил Куроко свою речь.
В первые секунды все ещё шумели, выясняя, что важнее отпраздновать в первую очередь, а потом резко замолчали. Тишина напряжённо звенела как минимум полминуты. Кагами смешно вытаращил глаза, смотря на Куроко как на привидение. Такао фыркнул в кулак и мысленно прибавил Куроко баллов за убийственную серьёзность, не оставлявшую сомнений в том, что его слова – не шутка.
Куроко кашлянул, мягко улыбнулся и повернулся к сидевшему рядом Фурихате.
– И я предлагаю, чтобы ты позвонил и поздравил его, Фурихата-кун.
Тут-то стало ясно, что Куроко действительно не шутил. Он что-то точно замышлял, потому что даже простое упоминание имени Акаши казалось ужасно подозрительным.
– Иногда он пугает, – шепнул Кагами Такао на ухо. У Такао мурашки побежали по спине – то ли от этого шепота, то ли от того, что в тихом омуте по имени Куроко Тецуя водились самые настоящие черти.
– Курокоччи, отличная идея! – Кисе первым пришёл в себя и принялся излучать любовь и обожание. Такао непроизвольно улыбнулся, слишком уж это у него заразительно выходило. Киёши и Хьюга понимающе хмыкнули и прековарно покосились на побледневшего Фурихату.
– Ну же, будь мужчиной! – подбодрила его Рико.
– А номер-то у кого есть? – лениво протянул Аомине, единственный из всех, кажется, вообще не удивившийся предложению Куроко.
– У меня есть, – неожиданно отозвался Мидорима, и Такао успел заметить, как блеснули у него глаза. Хитро так, на минутку стали до невозможности яркими и живыми.
– Шин-чан! – радостно воскликнул Такао и ткнул его локтем в бок.
– Не суетись, Такао, – краешком рта улыбнулся Мидорима и передал телефон Фурихате. Тот дрожащими руками схватился за него, как утопающий за соломинку, и большими перепуганными глазами посмотрел на Куроко.
– Вот этот номер, Фурихата-кун, – Куроко показал ему что-то на экране и хотел уже нажать кнопку вызова, но Фурихата ему помешал, резко вскочив.
– Я сам! – отважно воскликнул он и убежал на балкон.
Самые любопытные подкрались к двери и прильнули к ней. Такао посмеивался, глядя, как Аомине и Кисе толкаются, пытаясь занять позицию повыгодней, а Мидорима, застыв как изваяние, весь обратился в слух.
– Ну, блин, Куроко! – восхищённо хмыкнул рядом Кагами. Они с Такао понимающе переглянулись.
Из-за двери донеслось сначала негромкое бульканье, затем – сдавленный шёпот и рваные восклицания. Потом что-то скрипнуло, и Фурихата вернулся в комнату, немного замёрзший, но отчего-то страшно гордый.
– Акаши-кун был рад? – серьёзно спросил Куроко.
– Он сказал, что обязательно хотел бы к нам присоединиться, – устрашающим тоном заявил Фурихата и передал телефон обратно Мидориме.
Такао поёжился и решил, что такое заявление больше похоже на угрозу. Но всё же Киото неблизко, так что, скорее всего, Фурихата просто слишком хорошо подражал Куроко и пытался выйти из ситуации отмщённым. Во всяком случае, Такао очень хотелось в это верить. И никак не хотелось видеть Акаши: Такао не простил ему ни слёз Мидоримы, ни обидного поражения Шуутоку летом.
– Да не приедет он! – зачем-то ободряюще шепнул Кагами и плеснул что-то в его стакан. Такао глотнул обжигающую кисловатую жидкость и поспешил чем-нибудь её заесть. Кагами всё ещё смотрел на него, и Такао не нашёл ничего лучше, чем просто отвернуться и поприставать к Мидориме, телефон которого сыграл в странной затее Куроко такую важную роль.
А потом всё перемешалось, и Такао не мог уже вспомнить, что они делали и в каком порядке. Сухо звенели пластиковые стаканчики с диковинными коктейлями и соком, палочки скребли по тарелкам, крутилась стеклянная бутылка, а тот, на кого указывало её горлышко, выбирал правду или вызов.
Кисе вытребовал у Такао песню в караоке, они вдвоём присоединили ноутбук Кагами к колонкам, воткнули в разъём микрофон и выбрали песню. Исполнение Такао приняли на ура, и ему пришлось петь заезженный эндинг из популярного аниме во второй раз.
Кагами выбрал вызов вместо правды, и на десять минут гостиная превратилась в баскетбольную площадку, где они с Аомине демонстрировали чудеса дриблинга в условиях не совсем трезвого сознания. Мидорима, принявший из рук Момои пару не совсем безобидных коктейлей, снял очки и потребовал баскетбольное кольцо, чтобы присоединиться к ним и показать, как правильно бросать трёхочковые.
Рико деловито попросила у Киёши полный отчёт о его тренировках в университете. Киёши предложил Сакураю нарисовать героя его любимой манги. Хьюга рискнул напомнить Рико о поломанной три года назад фигурке Такеды Шингена. Куроко выбрал правду и признался, что если и будет играть в баскетбол после школы, то вместе с Кисе.
Кисе пытался развести Момои на откровенности и спросил, была ли она когда-нибудь влюблена в Аомине. Оказалось, что в детстве была. Такао смутно чувствовал, что её ответ расстроил Мидориму. И злился, что какая-то давняя влюблённость так легко выбила из колеи человека, у которого на все случаи жизни был счастливый предмет.
«Ну же, Шин-чан, бери уже эти красные подтяжки или что там у тебя счастливое и признавайся», – мысленно приговаривал Такао, когда бутылка указала на него, а потом на Мидориму. Такао не сразу понял, какой уникальный ему выпал шанс, а потом хитро прищурился и сладко пропел:
– Правда или вызов, Шин-чан?
Мидорима посмотрел на него немного расфокусированным взглядом и выбрал:
– Правда.
Такао довольно потёр руки, подмигнул Кисе и попросил:
– Скажи, как зовут девушку, которая тебе нравится.
Все тут же загалдели, воодушевлённые возможностью узнать тайну такого сурового парня, как Мидорима. А Такао хихикнул и отполз поближе к Кагами, чтобы, если что, успеть увернуться от подзатыльника или пинка.
А Мидорима… Мидорима в мгновение стал серьёзным, стиснул кулаки и зубы и с вызовом посмотрел на Аомине.
– Сацуки, – сказал он. Момои ойкнула, Кисе расплылся в улыбке, Аомине хмыкнул и, склонившись к Сакураю, что-то ему шепнул.
– Он ничего не сделает, – Кагами тронул Такао за плечо и как бы невзначай коснулся его шеи. Такао сделал вид, что не заметил, и повернулся к Мидориме.
– Шин-чан, я… – начал он, но был перебит Момои. Она судорожно вздохнула и взяла Мидориму за руку. Аомине демонстративно закатил глаза, всем своим видом говоря, как сложно быть лучшим другом девушки.
– Мидори-и-н-н, я уж думала, ты никогда не признаешься! – всхлипнула Момои. Такао, смутившись, отвернулся и от нечего делать начал разглядывать Рико, которая переводила взгляд с Киёши на Хьюгу и кусала губы. Она смотрела на них так внимательно и нежно, что становилось стыдно, будто вторгаешься без спросу в чужой мир.
– А они?.. – спросил Такао у Кагами. Тот кивнул и невозмутимо продолжил жевать свой гамбургер.
Об игре в правду или вызов, кажется, забыли. Закуски сменили десерт и фрукты, Момои по-прежнему держала Мидориму за руку, а Такао, разомлев от еды и духоты, привалился к боку Кагами, горячему и очень надёжному на вид.
Он понял, что рано расслабился, когда Аомине, расплывшись в не предвещающей ничего хорошего ухмылке, через стол кивнул Кагами и нарочито грубо спросил:
– Эй, Кагами, правда или вызов?
Кагами мог и не отвечать, никто бы не обвинил его в трусости, но одного взгляда Аомине ему хватило, чтобы нахохлиться и заявить:
– Вызов!
– И что, даже парня поцелуешь? – Аомине прищурился, явно раззадоренный дерзостью Кагами. Оба они улыбались, как сумасшедшие, и, кажется, получали от пикировки удовольствие.
– Да не вопрос! – Кагами растерянно огляделся, но справа сидел Хьюга, и он точно не подходил на роль парня, которого можно поцеловать и уйти живым. Такао представил себе, какой мог подняться крик, а потом его резко притянули за грудки чуть повыше, и он сонно почувствовал, как Кагами прижался ртом к его губам. Такао протестующее замычал и попытался оттолкнуть Кагами, но тот только крепче его схватил.
Кто-то из девушек ахнул. Сакурай ойкнул, умудрился, судя по звону, что-то разбить в этом царстве пластиковой посуды и зачастил извинениями. Мидорима рядом завозился и кашлянул, но Такао всё ещё отказывался признавать окружающий мир. Он просто позволял ощущениям кружить себе голову и старался не уступать Кагами, целуя его в ответ. Где-то между роем цветных пятен перед глазами и отлетевшей с рубашки пуговицей Такао забыл, как дышать.
– Кагамиччи, он же даже вдохнуть не может! – обеспокоенно воскликнул Кисе.
– Кисе-кун, не нужно закрывать мне глаза, я давно уже не ребёнок, – попросил Куроко.
– Офигеть, – выдохнул Аомине.
А Кагами наконец отпустил Такао и, стремительно осознавая, что только что натворил, то краснел, то бледнел, то смущённо прятал глаза.
– Я… – начал он севшим голосом.
– Ты, ты, – Такао закрыл ему ладонями рот и закусил губу, пытаясь унять рвущийся изнутри нервный смех.
«Мама, меня поцеловал парень, и мне понравилось», – ошарашенно подумал он. Почти одновременно с этой мыслью в голову Такао пришла ещё одна, весьма занятная, и он, опустив руки, предложил Кагами немного охладиться. Ничего подходящего под рукой не было, разве что подтаявший кусочек льда с неровными уголками плавал в стакане с соком. Такао в один глоток допил сок, покатал на языке лёд и, притянув Кагами за воротник, настойчиво разомкнул ему губы. Кагами вздрогнул и даже не заметил, как Такао втолкнул лёд в его горячий рот.
Рико и Момои тоненько взвизгнули и переглянулись. Сакурай испустил мечтательный вздох. Аомине лениво зевнул и хмыкнул:
– Попал Бакагами.
Они ещё посидели за столом, пока Рико, Хьюга и Киёши не заметили, что им пора.
– Кагетора-сан с нас три шкуры сдерёт, если Рико домой вовремя не вернётся, – объяснил Киёши.
– Мы тоже пойдём, – сказала Момои и, надув губки, потребовала, чтобы Мидорима проводил их с Аомине и Сакураем до метро.
Все собрались у дверей, чтобы попрощаться, и Такао уже собрался встать, но Кагами мягко придержал его:
– Посиди.
Такао кивнул и быстро поцеловал Кагами в губы.
– Бойся меня, – пригрозил он и провёл ногтями Кагами по рёбрам, так, что тот задрожал от щекотки. Кагами ошалело захихикал, запрокинув голову, и Такао еле удержался, чтобы не укусить его в шею. Хотя можно и всего покусать. Позже.
– Такао, ты не будешь против, если я не вернусь? – окликнул их от дверей Мидорима. Такао вздрогнул от неожиданности и обернулся к нему. Они ведь целых полчаса не говорили, и он решил, что Мидорима на него или обиделся, или вообще его презирает. Здорово, что ошибся.
– Всё в порядке, Шин-чан, – заверил он. – Я уж не пропаду.
И не пропал. Пока Фурихата и Куроко убирали посуду и стол, Такао с Кисе обнаружили в единственном шкафу игровую приставку, а в комнате Кагами – телевизор с большим экраном, прикрытый покрывалом. Приставку к экрану подключили быстро. Кагами и Такао с азартом переглянулись и начали драку в каком-то допотопном файтинге, а Кисе заявил, что будет болеть за них, и потребовал, чтобы его тоже обязательно пустили поиграть. Они трижды сменяли друг друга, а потом Куроко позвал Кисе в гостиную, и Такао с Кагами остались одни. Кисе заметил, уходя, что самое время сделать что-нибудь романтичное, но в гробу они видали эту романтику.
– Ещё раунд? – спросил Такао. Кагами довольно ухмыльнулся, и они продолжили битву.
*
Утром Такао проснулся, оттого что стало слишком жарко. Кто-то влажно дышал ему в затылок и крепко обнимал, словно подушку. Такао покрутился, пытаясь выбраться из плена чьих-то рук, и вспомнил, как ночью они с Кагами, уже ничего не соображая, заползли в кровать и вырубились.
Ещё Такао смутно помнил, что произошло перед этим, и, честно говоря, был здорово смущён.
– Эй, – тихонько лягнулся он и развернулся к Кагами лицом. Тот резко распахнул глаза и непонимающе уставился на него.
– Вспомнил? – Такао внимательно изучал брови Кагами, лишь бы не встречаться с ним взглядом.
– Ага, – прошептал Кагами.
– И что делать будем? – настороженно спросил Такао.
– Спать? – Кагами встрепенулся и стряхнул с себя смущение, ухмыляясь так обаятельно, что хотелось сделать с ним что-нибудь неприличное. В голове у Такао заплясало великое множество фантазий, правда, он не знал ещё, какие из них реально воплотить в жизнь.
– А потом?
– Потом ещё не скоро наступит, – Кагами обнял Такао и притянул к себе, щекотно целуя за ухом, а затем прихватывая его зубами. Такао хихикнул и, не удержавшись, укусил Кагами за шею. Тот утробно заурчал, словно большой хищный зверь, и, перевернувшись, навис над Такао, удерживая его руки над головой и ласково поглаживая его взглядом.
От второго за утро поцелуя Такао окончательно проснулся и, обмотавшись простынёй на манер древнеримской тоги, поспешил в ванную комнату – умыться.
– Скоро вернусь, – зачем-то предупредил он, и Кагами, сонно щурясь, ему улыбнулся.
Ванная оказалась занята. Куроко, бледный и измученный, обнимал унитаз, а Кисе, не на шутку встревоженный, поглаживал его по спине.
– Кажется, Айда-сан всё же напоила его неправильным шейком, – пожаловался он, и Такао поспешил ретироваться на кухню. Там сонный Фурихата заторможенно складывал в мешки для мусора посуду и расставлял в ряд бутылки. Рядом стояло ведро с водой, и Такао подумал, что благодаря совестливости Фурихаты квартире Кагами не грозит стать помойкой после вчерашнего.
– Утро, – Такао кивнул Фурихате, пробрался к раковине, с удовольствием плеснул себе в лицо воды и, отфыркиваясь, начал искать какую-нибудь кружку.
– Со вчера ещё сок остался, – доверительно сообщил Фурихата. Такао молча полез в холодильник.
И тут раздался звонок. Фурихата поспешил открывать, а Такао увязался за ним, гадая, кого же принесло в такую рань.
– Ой, – Фурихата заглянул в дверной глазок, вздрогнул и застыл, как дичь перед хищником. Такао оттеснил его от двери и поперхнулся, увидев, кто был их нежданный гость.
– Открывать будем? – шёпотом спросил он.
– Нельзя не открыть, – обречённо признал Фурихата. – Потом только хуже будет.
– Тогда на счёт три, – скомандовал Такао и, выкрикнув «один», рванул обратно в комнату, в уютную кровать под горячий бок Кагами. Если постараться, то можно прямо сейчас заснуть. И не придётся встречаться лицом к лицу с заспанным, вежливо и немного безумно улыбающимся Акаши Сейджуро, который, как оказалось, не шутил, когда заявил, что хочет к ним присоединиться. Даже расстояние между Токио и Киото не стало для него помехой.
Такао забрался под одеяло и зажмурил глаза. Мидорима, успешно устроивший личную жизнь, определённо не заробел бы перед Акаши. Но он, наверное, всю ночь гулял с Момои под луной – если только Аомине не предложил ему побросать мяч в кольцо раньше, – и точно не собирался возвращаться обратно, даже если Такао пообещал бы отвезти его в рикше, куда пожелает.
У Такао же нежданно-негаданно появился хищник, который умел рычать и сурово сдвигать брови. Такао научил улыбаться самого Мидориму, так что хищник у него быстро станет совсем ручным.
А обществом Акаши может насладиться и Фурихата. Он парень отчаянный, справится.